Манарага

Какой будет судьба бумажной книги в мире умных блох и голограмм, живородящего меха и золотых рыбок, после Нового Средневековья и Второй исламской революции? В романе «Манарага» Владимир Сорокин задает неожиданный вектор размышлениям об отношениях человечества с печатным словом. Необычная профессия главного героя — подпольщика, романтика, профессионала своего дела, заставляет нас по-новому взглянуть на книгу. Роман Сорокина можно прочесть как эпитафию бумажной литературе — и как гимн ее вечной жизни.   Уже девять лет Геза путешествует по миру от заказа к заказу. Геза – романтик, подпольщик и мастер своего дела. Он специализируется на русской литературе. После Второй исламской революции книги перестали печатать. Обыватели избавились от домашних библиотек, а библиографические редкости остались лишь в музеях и частных коллекциях. Гезу это устраивает, он достаточно богат, чтобы достать все, что ему нужно. Он представитель новой профессии – book’n’griller. Книги для него – дрова, причем буквально. Он на них готовит. И готовит хорошо и – что самое главное – зрелищно. Богачи со всего мира готовы хорошо платить за его мастерство. Перед нами блестящее постмодернистское произведение.   «Вечер: шашлык из осетрины на “Идиоте”. Роман полноценный, второго среднего веса, 720 грам- мов, 509 страниц, бумага веленевая, цельнотканевый коленкоровый переплет. Вполне хватило на восемь шампуров. Как и было обговорено, клиент + семеро го- стей восседали вокруг жаровни. Естественно, не только чтобы убедиться, что я жгу именно первое издание, книгу за 8700 фунтов, а не подменил ее каким-нибудь северным детективом XXI века про сто пятьдесят оттенков посредственности. Они хотели искусства. И получили его».     «Когда жаровня окружена со всех сторон клиентами с пустыми тарелками, я вспоминаю того легендарного фокусника, что некогда ходил по городам Европы, поражая публику простым фокусом с протыканием пальца гвоздем. Элементарный трюк, целиком зависящий от угла зрения простаков. Но однажды подвыпившие простолюдины поймали “волшебника” где-то на площади, громогласно требуя фокуса. Гвоздь ему выдали. Его обступили со всех сторон. И пришлось чародею по-настоящему проткнуть себе палец. А гримасу боли народ принял за улыбку. Вот тогда он и получил настоящее признание. Но нам, увы, и протыкать нечего.Вся моя необычная профессия держится толькона чистом мастерстве».     «Книги для меня не просто дрова, как их называют в нашем поварском подпольном сообществе. Все-таки книга — это целый мир, хоть и ушедший навсегда. В этом смысле я романтик. Я сын гуманитария, внук стоматолога, правнук адвоката, праправнук раввина. И я знаю точно — если ты любишь книгу по-настоящему, она отдаст тебе все свое тепло. А я люблю русскую классику, хотя не прочел и до середины ни одного русского романа. И я не буду жарить стейк на писателе второго сорта, вроде Горького».     «За эти девять лет именно русская литература принесла мне весьма приличный доход. Благодаря ее пылающим страницам я прошел суровый путь от рядового повара в подпольных забегаловках Гонконга до шефа-по-вызову с тремя звездами и могу позволить теперь себе жить гастролями, кочуя по миру. Ну и конечно — Опыт, Опыт, “сын ошибок трудных”. Да и мать его —Случайность. И отец — Интуиция»